Интервью с Константином КИНЧЕВЫМ

Биографическая справка

      Константин Евгеньевич КИНЧЕВ родился в Москве 25 декабря 1958 года. Закончил экономический факультет Московского технологического института. Год отучился в хоровой студии при Большом театре.

В 1974-1978 гг. создал группы "Круг черной половины" и "Зона отдыха". 1984 году записал альбом "Нервная ночь". В этом же году, начал репетировать с "АЛИСОЙ". В 1985 году "АЛИСА" впервые выступила с Кинчевым на III фестивале Ленинградского рок-клуба и стала культовой группой.

Лидер группы "АЛИСА", автор музыки и текстов.

"КРИТИКА ДЛЯ МЕНЯ – ДАННОСТЬ"

     – А как относитесь к критике?

     – Как к данности. Когда я осознанно встал на путь Православия, то поменял приоритеты в своем творчестве. Я был готов к тому, что мир начнет навешивать на меня ярлыки: "нациста", "фашиста", "маразматика" и т.д. Слава Богу, меня не слишком задевают нападки журналистов, потому что, встав на этот путь, я заранее знал, какие камни полетят в мою сторону.

     – То есть Вас это совсем не волнует?

     – Я покривлю душой, если скажу, что, читая очередной пасквиль, остаюсь абсолютно безразличным. Конечно, мне это неприятно. Но это не та степень обиды, которая может вышибить меня из седла. У меня есть более серьезные темы для переживаний – борьба со своими грехами. Меня очень поддерживает то, что я участвую в церковных Таинствах – исповедуюсь и причащаюсь. Да и в Евангелии сказано: "Будете гонимы за имя Мое".

     Став верующим, я не замкнулся, не закрылся от мира, остался в своей профессии. Я выхожу на сцену не для того, чтобы кривляться, потакая вкусам толпы. Моя задача – посредством своих песен делиться с окружающими своим мировоззрением, которое помогло мне стать более цельным, нежели я был до прихода к Православию.

     – Вы в одночасье превратились в звезду, став лидером группы "Алиса". Подобные взлеты часто сопровождаются "звездной болезнью"...

     – Наверное, она и у меня вначале была. Когда ты вдруг становишься звездой, то башку-то срывает. И я здесь не исключение. Это прошло как-то само собой, уже когда я снимался во "Взломщике". Трудно судить о таких вещах. Может быть, мне казалось, что у меня нет "звездной" болезни, а окружающие думали, что она у меня есть...

     – А потом группу "Алиса" признали власти, Ваши альбомы стала издавать "Мелодия", Вы даже стали певцом года в 1991 году...

     – Это было приятно. Но по большому счету меня не слишком волновало, признают ли меня официально, выпускает ли меня "Мелодия". Для меня всегда было важнее делиться своим мировоззрением с уважаемой публикой. Это и сегодня остается для меня главным. Просто мировоззрение поиска разнится с мировоззрением обретения. Я обрел и теперь делюсь этим, а тогда я был язычником, ищущим единственно верную для себя дорогу.

     – Вы однажды сказали, что благодаря музыке не встали на преступный путь. Что Вы имели в виду?

     – У меня авантюрный склад характера, да и среда в юности была соответствующая... Часть из людей, с которыми мы вместе росли, погибла. Часть сидит по тюрьмам. Но при этом у нас вырос и целый отряд священников, такое вот интересное было соседство. Мы все влияли друг на друга. Так что музыка на самом деле уберегла меня от преступного пути.

     – Кто оказал влияние на Ваше творчество?

     – Многому я учился у Александра Николаевича Башлачева, с которым мне выпало счастье познакомиться и тесно пообщаться. Он учил меня прежде всего работе над текстом, бережному отношению к слову. Тому, как обдумать спонтанный импульс, обработать и превратить в песню. То есть песня сначала начинает тебя мучить, потом поглощает, потом появляется импульс, который ты записываешь – и в конечном итоге появляется песня.

     Кроме того, для меня очень важны были люди не музыкальной культуры, а культуры как таковой и истории. Еще в школе у меня возник интерес к истории древней Руси, особенно к временам татарского ига. Я специально не изучал, но читал древнерусские былины, сказы. Наверное, все это отозвалось в моем творчестве, но специально я для этого ничего не делал. Видно, просто душа тянулась к истокам.

ШУТ – ЭТО ТОТ, КТО НАЗЫВАЕТ ВЕЩИ СВОИМИ ИМЕНАМИ

     – Еще один образ, встречающийся в Ваших песнях – это дурак, дурень. Один из альбомов "Алисы" так и называется: "Дурень". Как-то в интервью Вы сказали, что отождествляете себя с ним: "Так уж занесло дурня, и хожу теперь по дорогам земли, к солнцу тропы ищу, сказки слагаю". Кто же такой для Вас "дурень"?

     – Человек не от мира сего, традиционный персонаж русской сказочной традиции. С точки зрения мирской морали он, естественно, дурак, потому что не стремится делать себе карьеру, не ищет себе богатства и сытого благополучия, а лезет на битву с драконами, чтобы спасти невинно пострадавшую девушку. Или почему-то вдруг женится на говорящей лягушке...

     Да, казалось бы, дурень странно относится к миру. Но в нашей традиции он всегда был человеком, отстаивающим такие верные и, соответственно, востребованные русским сердцем ценности как доброта, честность, справедливость и добро. Недаром в наших сказках Иванушка-дурачок часто становится царевичем, потому что добро в сказках всегда побеждает. Поэтому мне очень близок этот образ.

     – Что лично для Вас значит прожить жизнь, "чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы"?

     – Понятно, что человеку жизнь дается один раз. И я верю в то, что каждому придется отвечать за то, как он прожил эту жизнь. Поэтому очень важно себя обуздать. У всех есть позывы ко греху, к тому, что дурно. Наркомания, алкоголизм, сексуальная невоздержанность и т.д. Но у человека, который знает и понимает, что его ждет за гробом, и у человека, который не верит в это, – сами ценности расставлены по-разному.

     Если ты живешь без Бога, то твоя искушенная и развращенная душа будет и в загробной жизни требовать тех удовольствий, к которым она привыкла на земле.

     – Вы имеете ввиду лозунг "Бери от жизни всё?"

     – Да. Но эти удовольствия она получать уже не сможет. Здесь очень важно расставить для себя приоритеты. Например, у творческого человека с нарушенными ценностями возникает проблема вдохновения, так как ты ставишь во главу угла радость от своей профессии, от своего творчества. Твоя муза становится ненасытной, все время требует подпитки. Песня не пишется, а ты – поэт, тебе это необходимо...

     И начинаются муки творчества, которые просто "съедают" тебя. Они вводят тебя в уныние, приводят к ужасным поступкам. Или начинается запойный алкоголизм, или ты, как бешеный волк, бегаешь по "горячим точкам". Поверьте, тому есть очень яркие примеры. И на всех баррикадах, где оказываешься, ты подпитываешь свою алчную, ненасытную музу.

     – Был ли у Вас кризис 40-летнего возраста?

     – Нет, этот кризис у меня прошел лет в 35, когда передо мной встал очень острый выбор, скатываться ли дальше в яму, в которой я оказался. Потому что в это время я был наркоманом. И я не скрываю того, что со мной тогда было. Именно благодаря молитве и помощи Божией я справился с наркотической зависимостью.

ЭТО БЫЛО САМОЕ НАСТОЯЩЕЕ ЧУДО

     – Вы сказали, что были наркоманом. Вам на самом деле именно вера помогла излечиться от этого?

     – Да, так как само по себе лечение помочь не может. Нельзя вылечиться от наркомании, просто очистив кровь физраствором, потому что дальше ты опять будешь делать то же самое. Вопрос не в том, чтобы просто вылечиться, а в том, чтобы исцелиться, то есть стать цельным человеком. Ведь что такое наркотик? Это бесы, которые овладевают человеком, гнездятся в нем, живут припеваючи и требуют дозы еще, еще и еще.

     Человек, на мой взгляд, сам справиться с этим не может. Это каждый раз чудо. И оно возможно, только если искренне, сердечно и слезно обращаешься к Богу за помощью. Я уверен, что именно Господь помог мне избавиться от зависимости. И для меня это подтверждение того, что Бог меня любит. Уж по таким я краям прошел... А Он меня уберег от преждевременной гибели. Видимо, я для чего-то еще на земле нужен. Я еще должен пожить и что-то сделать. И Он мне помог.

     – Долго ли Вы принимали наркотики?

     – Долго, долго. Кололся три года. Как говорится, "завтрак, обед, ужин". Когда спутаны все ценности, когда чувствуешь безмерную усталость, нужно чем-то себя поддерживать. Чем? И вот пробуешь наркотики раз, второй, третий. Вроде бы помогает. Потом раз – и зависимость. И доза становится уже не в радость. Она теперь нужна тебе просто для того, чтобы жить дальше, чтобы функционировал организм. Без дозы ты уже не можешь. И это страшно. Практически никто из знакомых мне наркоманов в моей ситуации не выжил. Они все умерли. И то, что я столько лет сидел на игле и остался жив, поверьте, это на самом деле чудо.

     – Да, это признал бы любой врач. После стольких лет мало кто возвращается к нормальной жизни, исцеляется. Как это произошло у Вас?

     – В 1992 году я крестился. И с этого момента началась очень серьезная, постоянная борьба. Я исповедовался, Господь прощал мои грехи, и меня допускали до Причастия. А я снова срывался и продолжал "торчать". Потом вновь шел и исповедовался. Все это время меня сильно жгла совесть. Я все время думал о том, какой же я мерзавец, как я беззастенчиво вру Самому Богу: прошу помощи, чтобы завязать, а через какое-то время после борьбы все равно побеждает наркотик. Я бегу и ставлю себе дозу. Совесть не давала мне покоя.

     Тем не менее я постепенно преодолевал эту страсть. И вот через три года этой борьбы, в 1995 году я последний раз укололся.

     – Но ведь тяга все равно проходит не сразу. Когда у Вас появилась внутренняя уверенность, что всё, Вы победили?

     – Этой уверенности до сих пор нет. Всегда есть опасность, что я, не дай Бог, могу опять сорваться. Нет-нет да и приходят кошмарные сны, как я ставлю себе дозу и ощущаю "приход". А завязав с наркотиками, я начал борьбу с пьянством.

     – Что послужило причиной?

     – Знаете, тут мне как раз помогли журналисты... Я как-то прочел несколько своих "пьяных" интервью, где я – пьяный, дурной, свиноподобный, – тупо пытаюсь всех обратить в христианство. И я понял, что таким образом не только никого не обращаю, а просто порочу имя христианина. А надо сказать, что меня по пьяному делу всегда подмывало порассуждать о том, как круто быть христианином. Когда я прочитал результаты подобных разговоров, мне стало очень стыдно. И я решил хотя бы на год бросить пить. Мне тогда было 40 лет. Год прошел, и я понял, что смогу обойтись без алкоголя. Здесь было проще, чем с наркотиками, не было такой сильной зависимости. Я просто сказал себе, что хватит, и остановился.

     Это еще не все. Далее курево – это ведь тоже наркотическая зависимость. Как только ты перестаешь курить, первые пять дней тебя действительно ломает, как от наркотиков. На последний Рождественский пост я не смог найти в себе силы, чтобы бросить. Раньше прекращал курить в посты, но летом в деревне снова начинал, потому что очень люблю ходить на рыбалку, а там комары, дымишь... И снова бросал. Когда вот так не можешь насовсем бросить курить, понимаешь, насколько же ты зависим от этой самой сигареты. Пытаешься справиться с ломкой, преодолеть это самыми разными способами, тут и леденцы, и жвачка... Если вытерпишь хотя бы неделю, то станет уже легче. Вот и судите, поменялось во мне что-то из-за веры, или нет. По крайней мере, я пытаюсь что-то делать, потому что мне совестно, я не могу жить так, как жил раньше.